Волков Андрей Алексеевич. Сержант, командир отделения – командир БМП В/ч пп 44653, 668-й отдельный отряд специального назначения, 4-й батальон 15-я отдельная бригада специального назначения (г. Бараки, провинция Логар)

Волков Андрей Алексеевич. Сержант, командир отделения – командир БМП В/ч пп 44653, 668-й отдельный отряд специального назначения, 4-й батальон 15-я отдельная бригада специального назначения (г. Бараки, провинция Логар)

02.08.1966 – 24.03.1987

За други своя...

    Им приказали стать героями. На два года. Шел 1985-й. Казалось бы, Советская держава находилась в зените своей мощи, апогее величия и безопасности. И в то же время была война. Вроде бы вовсе незначительная и даже несущественная на фоне той войны, памятью о которой все еще жила нация и сорокалетие Победы которой только что отметила вся страна. Эту, новую, войну даже войной называть не полагалось: десятилетнюю изматывающую бойню предписывалось именовать «действиями ограниченного воинского контингента в ДРА». Но там умирали. И убивали. Враг был жесток, умен и коварен. Чтобы его побеждать, надо было становиться героем. И восемнадцатилетних парней вырывали из такой мирной, домашней, безопасной жизни и приказывали стать героем. И они становились. Иначе было нельзя. В особенности тем, кто попадал в спецназ.

    Уроженец поселка Сура Никольского района Пензенской области Андрей Волков после «учебки» в узбекском Чирчике в августе 1985 года попал в 668-й отдельный отряд специального назначения, базировавшийся в афганской провинции Логар. «Искусство побеждать» пришлось осваивать в непривычных для жителя средней полосы России условиях: жара, экзотические фрукты, гнилая вода, регулярные и повальные эпидемии дизентерии, гепатита и всего прочего, чем славится  

горно-пустынная местность. Чуть выше в горах, особенно зимой, – снежные бураны и пронзительная стужа, обморожения и пневмония... Марш-броски на перехват душманских караванов с выкладкой в 40 – 50 кг по каменистым тропам (бронетехника не пройдет!), засады в обезлюдевших кишлаках, скоротечные бои, когда столкнувшиеся нос к носу противники поливали друг друга шквалом свинца из автоматов, пулеметов, гранатометов и всего остального, чем столь щедро снабжали сражавшиеся стороны «заботливые вожди» по обе линии фронта...

    Вот в таких условиях и протекала служба Волкова Андрея Алексеевича. Не унывал. Тянул лямку, стал сержантом, командиром боевой машины пехоты и отделения, помощником командира взвода. Как и все его товарищи, писал домой успокаивающие письма: «...За меня много не волнуйтесь, все со мной будет хорошо, у самого есть голова на плечах. 16 августа 1985 г.». А в письмах к любимой девушке Аленке даже чуточку иронизировал: «...служу, немножко воюем, вот и все, скоро мой приказ... Научился курить, так что я вообще испортился, хотя я так не считаю... Нисколько не жалею, что служу именно тут, а не где-то в другом месте. А сигареты – это чтобы хоть чуть-чуть успокаиваться, а то нервы уже посадил будь здоров. Вот вроде бы и все про меня. А как ты живешь?.. Настоящего спутника жизни не нашла еще? Если нет, то предлагаю свою руку, но, наверное, я уже опоздал... Сейчас вот вспоминаю вечера, проведенные с тобой, их было так мало, но они так врезались в мою память, как будто это все было вчера...» Обещал вернуться к 1 мая и не знал, что всего за неделю до этой даты ему предстоит принять тяжелый бой – последний бой в его жизни...  

    Война в Афганистане была партизанской не только со стороны моджахедов, но, по сути, и с нашей. А как иначе, если большая часть территории страны контролировалась боевиками? Сколько ни старались генералы, разгромить противника в «генеральном сражении» не удавалось – враг просто избегал боя. Наиболее уязвимым объектом для ударов в той войне становились коммуникации – те тропы и дороги, по которым противники снабжались оружием, продовольствием, медикаментами... И справиться с задачей партизанской войны на дорогах и караванных путях могли только спецназовцы – возможностей и, главное, способностей обычных подразделений хватало в основном только на то, чтобы охранять самих себя да прилегающие участки местности.

    Это была настоящая партизанская война – с обоюдными хитростями и ловушками. Отряды спецназа выдвигались обычно на своих бээмпэшках и бэтээрах в район будущей засады, скрытно (чаще – прямо на ходу) десантировались с брони, пешком под покровом тьмы двигались к месту засады, сами попадали в засады... Охотники охотились за охотниками, но и «дичь» ежесекундно сама превращалась в грозного преследователя.

    Однако были и еще более рискованные операции. Иногда требовалось уничтожить обнаруженный агентурными методами склад оружия и боеприпасов. Располагались такие склады, как правило, вблизи населенных пунктов или внутри настоящих «укрепрайонов» моджахедов, оборудованных по всем правилам огневыми точками, артиллерией, зенитными средствами. Тут главная ставка была на внезапность: важно было успеть атаковать и уничтожить охрану склада до того, как исламисты успеют поднять по тревоге и сконцентрировать против спецназовцев боевиков, базирующихся в  

ближайших селениях, в таких случаях им запросто удавалось создать пяти-шестикратное превосходство в силах и огневой мощи. Именно так боевой группе, в состав которой входил и Андрей Волков, удалось разгромить крупный склад боеприпасов вблизи кишлака Шашакала. Но война есть война и всего предвидеть на ней просто нет возможности. И потому советским частям, а в особенности спецназу, приходилось решать самые неожиданные задачи. Вот в такой операции и довелось участвовать Андрею Волкову. 24 марта в отряд поступило сообщение: в районе Мухаметки (Мухаметкой служившие в Афганистане называли одно особо опасное ущелье, где исламисты обычно устраивали засады на советские конвои, движущиеся по трассе Кабул – Гардез) «духи» бьют нашу колонну. Армейское прикрытие с задачей сдерживания моджахедов уже не справляется. Нужна срочная помощь бронетехникой. Вызвали добровольцев. Андрея отговаривали от участия: мол, зачем это тебе, до «дембеля» осталось всего ничего! «Вот еще разок съезжу, – отговорился сержант, – а там...» Что было «там», могли рассказать только уцелевшие товарищи.

    ...Группа спецназовцев стремительным броском на своих боевых машинах прорвалась к гибнущему конвою. В самом начале схватки Андрею удалось обнаружить несколько боевиков, ведущих стрельбу из-за дувала, очередью из 30-миллиметровой башенной пушки он уничтожил огневую точку противника и проложил армейцам дорогу к выходу из огневого мешка. Сам Андрей, перенося огонь с цели на цель, поставил свою машину так, чтобы она прикрывала собой отступающих. Главная задача была выполнена, но и моджахеды не переставали наращивать обстрел. Одна из кумулятивных гранат, выпущенных из РПГ, попала в тот борт БМП, возле которого сидел сержант. Отверстие в броне получилось маленьким – диаметром с грецкий орех, но внутри машины броня и кумулятивная струя разлетелись тысячью жалящих осколков.

    Раны оказались смертельными: Андрей умер в тот же день. А назавтра, 25 марта, вышел его дембельский приказ... 

Командование высоко оценило подвиги нашего земляка. За проявленные им в последнем бою мужество и отвагу Андрей Волков посмертно награжден орденом Красного Знамени. 30 марта восемь его товарищей, тех, вместе с кем он должен был демобилизоваться, привезли в тихий поселок в российской глубинке гроб с телом героя. В похоронной процессии участвовали все жители села. Русские люди провожали в последний путь одного из своей общины, павшего на той далекой войне, которая до сих пор остается неизвестной.

    Тем не менее земляки Андрея делают все возможное, чтобы память о нем жила. В сурской школе долгое время проводились уроки мужества. Письма героя хранятся в школьном музее. На доме, в котором он жил, установлена мемориальная доска. Много это или мало для памяти о бойце? Судить о том людям.