Рузляев Михаил Васильевич. Подполковник милиции, советник при командовании царандоя (поселок Гульбахор, провинция Каписа)

Рузляев Михаил Васильевич. Подполковник милиции, советник при командовании царандоя (поселок Гульбахор, провинция Каписа)

27.08.1947 – 26.04.1987
Товарищ мушавер

    В Афганистане служили и воевали не только солдаты и офицеры регулярных советских частей и соединений. Была еще одна категория служащих, которым, пожалуй, приходилось еще сложнее, чем тем, кто воевал бок о бок с товарищами по оружию. Речь идет о военных советниках, направленных туда по линии МВД и призванных формировать части царандоя (народной милиции), координировать деятельность местных силовых структур, налаживать связи с полевыми командирами отрядов моджахедов, одновременно ведя борьбу с теми, кто вел активные боевые действия против афганских властей и советских войск. Причем советники оказались в Афганистане значительно раньше военных: уже в 1978 году там была создана группа советников при МВД ДРА.
    Одним из таких советников (мушаверов по-афгански) был наш земляк, подполковник милиции Михаил Васильевич Рузляев. Однажды его, начальника уголовного розыска ОВД Октябрьского района г. Пензы, вызвали на собеседование в УВД области и спросили:
– Поедете ли вы в Афганистан?
Рузляев ответил не задумываясь:
– Поеду, если доверят!
    Но жене ничего не сказал, она об этом узнала от друзей мужа. А вскоре Валентину Андреевну вызвали в УВД и спросили: согласна ли она с командировкой мужа? Дело в том, что в семье был несовершеннолетний сын, и начальство обязано было поинтересоваться мнением супруги. Зная характер своего мужа и его неумение прятаться за чужие спины, она сказала «да», хотя сердце сжалось от тревоги, и мысленно перекрестилась: «Спаси и сохрани!»
    ...Биография Михаила Васильевича Рузляева начиналась примерно так же, как у большинства ребят того времени. Он родился в 1947 году в селе Савинки Наровчатского района. После окончания сельской школы приехал в Пензу, поступил в ГПТУ №4, потом работал на заводе «Пензхиммаш». Оттуда призвали на службу в Советскую армию. Едва скинул
солдатское «хэбэ», как надел милицейскую форму. В 1977 году закончил Саратовский юридический институт, а в 1984 году – академию МВД СССР. Параллельно рос по службе: от простого участкового, младшего лейтенанта до подполковника милиции. Но все, кто его знал и помнит, единодушно утверждают: каждая новая звездочка на погонах не влияла на его отношение к простым людям. Он оставался таким же порядочным и человечным. Уже будучи начальником районного угро, мог подойти к соседу, занятому колесом своего «жигуленка», и помочь его размонтировать и заменить проколотую камеру. Или сходить с мужиками на хоккей и азартно поболеть за «Дизель».
    Местная шпана его тоже уважала и слушалась. Причем как раз за то, что никогда не демонстрировал свою власть и силу, обходился словом и взглядом. А вот с девушками был необычайно робок и застенчив.
    Валентина в ту пору работала диспетчером в конторе «Промстроя», находившейся на улице Ленина. На работу она ходила по улице Кулибина, мимо дома, в котором жил Михаил. Целый год парень высматривал ее из окна квартиры и только вздыхал, не решаясь выйти и познакомиться. Наконец про его сердечные страдания проведал один из друзей-внештатников и решил помочь. Вечером, когда Валентина шла домой, он произвел ее «задержание и доставку» в опорный пункт милиции. Так она познакомилась с будущим мужем...
    ...Сорок четыре письма пришло из Афганистана от Михаила Васильевича. Все их Валентина Андреевна бережно хранит и перечитывает. Но ни в одном послании нет ни слова о том, чем же он занимается на службе. Даже спустя столько лет его двоюродный брат, служивший в Афганистане недалеко от Михаила, ничего не рассказывает. Таков был режим секретности. Вот и приходилось мушаверу Рузляеву в своих письмах домой, как говорится, «давить» на быт:
    «...Добрались мы хорошо, 17 ноября были уже в Кабуле. Здесь интересно, днем солнце, тепло, а вечером с 16 часов и всю ночь довольно-таки холодно. Впечатлений очень много. Бросается в глаза: бедная страна, сплошные горы, растительности очень мало, поэтому в воздухе недостаток кислорода. Живем мы пока в гостинице при правительстве МВД. В начале следующей недели нас, наверное, распределят по провинциям...»

    «...Вот и приехал к постоянному месту работы. Центром нашей провинции Каписа является поселок Гульбахор (Весенний цветок). Раньше здесь отдыхал шах, а в вилле, в которой мы живем, якобы был его гараж. Это единственная провинция, куда от Кабула добираются по земле, в остальные – по воздуху. Думаю, в этом плане мне повезло – 70 километров от столицы. С Фаридом (он тоже из Пензы) мы на автомобиле объехали все дуканы. Сделал кое-какие покупки. Слава Макарычев (он зареченский) скоро поедет на «дембель» и вам их привезет...»
    «Вот уже неделю прожил и отработал в провинции. Втягиваюсь в афганскую жизнь. Вживаюсь в советнический коллектив. Пока все нормально. Погода стоит отличная, во дворе виллы цветут розы и герань. В пятницу первый раз дежурил на кухне, то есть готовил. Первый обед оценили на пятерку с плюсом. Но надо отметить, что ребята готовят хорошо. Вчера ездили в баню к солдатам. Она, конечно, неважная, но где взять лучше?..»
    «Наш рабочий день длится с 9.30 до 12.00, затем до 14.00 обед. А после работаем с 14.00 до 16.00. В свободное время читаем книги. Пока светло, играем в волейбол. У нас очень хорошая волейбольная площадка. В субботу и воскресенье – рабочие дни. Живем на вилле, в основном по два человека в комнате. Бытовые условия сравнительно хорошие. Один из существенных недостатков – на вилле нет горячей воды. Но мы ее греем. Холодную дают три раза в сутки. Свет постоянный. Это очень важно, так как отопление электрическое, еду готовим на электроплитках...»
    В этих спокойных строчках нет даже намека на то, что происходило в провинции Каписа. Михаилу Васильевичу вместе с коллегами была поручена сложная и непростая задача: формирование подразделений царандоя (народной милиции). Сложность заключалась в отсутствии единой государственной системы призыва. Он осуществлялся за счет активной агитационной работы местных властей и партийных ячеек. Однако приходилось применять иногда и другие методы. Оцеплялся базар (или другое место скопления населения) и отбирались молодые люди, не имеющие документов, удостоверяющих, что они не подлежат зачислению на службу. Призванных распределяли по принципу: 60% – в афганскую армию, 40% – в царандой (в том числе и в оперативные батальоны). Естественно, многие призывники стремились при первой же возможности дезертировать.
    Но мало было сформировать подразделение царандоя, приходилось заниматься их боевой и огневой подготовкой, выводить на операции против душманов, как правило, совместно с подразделениями советских войск. Боеспособность царандоя была низкой: афганские солдаты неохотно воевали с моджахедами, чаще имитируя бой ураганной пальбой в небо, чем атакуя по-настоящему. По ночам на постах солдаты прятались за запертые двери, охраняя самих себя. Душманы спокойно разгуливали по улицам поселка.
    Настал день, и мушавер Рузляев повел созданный оперативный батальон на первую боевую операцию: на прочесывание соседнего кишлака. Три танка, несколько БТРов и восемьдесят солдат, развернувшись в цепь, начали полукольцом охватывать скопление глинобитных дувалов. Хотя команды отдавал афганский офицер, Рузляев, находившийся рядом, волновался не меньше. Началось обычное прочесывание, обыски, проверка документов. И вдруг – стрельба. Сердце екнуло: «Не дай бог, в первой же санкционированной операции будут потери!» Пронесло. Оказывается, стреляли царандоевцы по убегавшим душманам (если они там были). Как и предполагалось, ни потерь, ни побед. Зато была надежда, что после оставления в кишлаке маленького гарнизончика оттуда по поселку стрелять не будут.
    Через пару дней моджахеды обстреляли эрэсами поселок с другого направления, целясь по вилле, где располагались советники. В этот момент у Михаила находился в гостях его двоюродный брат, командир одного из советских соединений, Владимир Рузляев. После первого же мощного взрыва офицеры выскочили из здания и кинулись под прикрытие высокого толстого дувала. Вскоре метрах в десяти от них оглушительно грохнул еще один взрыв. Десятки осколков с сухим хрустом впились в дувал, не сумев его пробить. Но часть залетела во двор и поразила бежавшего в укрытие солдата Сашу Платицина. Он умер на глазах у товарищей.
    Михаил потом долго переживал гибель солдата, которого хорошо знал. Но текущие дела и заботы заслонили воспоминания. Тем более что помимо формирования царандоя приходилось заниматься множеством других дел: организацией агентурной работы и уничтожением банд «непримиримых», налаживанием отношений с умеренными полевыми командирами. В тот период афганские власти, провозгласив политику национального примирения, заигрывали с командирами отрядов моджахедов. Боевые операции свелись к минимуму. Однако «непримиримые» не прекращали свои обстрелы, восприняв такие действия как признак слабости власти.
    26 апреля 1987 года в десять утра начался очередной ракетно-артиллерийский обстрел Гульбахора. Советники и другие военнослужащие, находившиеся на вилле, поспешили занять боевые позиции, готовясь к отражению возможной атаки душманов. Снаряды продолжали рваться на улицах поселка, но один из них все же упал на территорию представительства. Град осколков ударил по стене виллы и дувалу. Один из них поразил мушавера Рузляева...
    Так перестало биться сердце отважного и доброго человека, о котором до сих пор с теплотой и уважением вспоминают многие жители улицы Фурманова, где он жил и работал, охраняя общественный порядок и спокойствие граждан. За мужество и героизм подполковник милиции Михаил Васильевич Рузляев был посмертно награжден орденом «Красного Знамени».

Возврат к списку