Качкуркин Владимир Анатольевич. Сержант, заместитель командира парашютно-десантного взвода В/ч пп 35919, 350-й гвардейский ПДП, 103-я ВДД (г. Кабул)

13.07.1965 – 24.05.1985
Бой в горах

    Володя Качкуркин любил петь песни, задорные и грустные... Если выпадала свободная минутка, брал гитару, с которой не расставался никогда, и, перебирая струны, что-то негромко напевал. Только на время выходов на «боевые» он оставлял семиструнку в палатке. И она терпеливо дожидалась своего музыканта, смирно лежа на сером солдатском одеяле...
    За год службы в Афганистане Качкуркин принял участие в четырнадцати боевых операциях. Это только сказать легко: «четырнадцать», а пережить и перетерпеть каждую из них... Но ведь он непростой солдат, а заместитель командира взвода разведроты 350-го гвардейского парашютно-десантного полка 103-й воздушно-десантной дивизии, дислоцировавшейся в Кабуле! 350-й считался самым боевым в соединении и регулярно принимал участие во многих войсковых операциях, проводившихся в разных провинциях страны.
    Хорошо, если на «вертушках» сразу на какой-нибудь горный хребет забросят, но куда чаще, чтобы не попасть под огонь зениток, ДШК и тем паче «стингеров» и им подобных ракетных «тварей», разведроту подвозили на «броне» к подножию хребта, лежащего подальше от намеченной цели, а дальше – топай, десантура, «одиннадцатым номером», да все в гору, в гору. На голове – каска, на боку – нож. За плечами – автомат с запасным рожком, чтобы можно было перезарядить на ходу в доли секунды.
    Одиннадцатикилограммовый бронежилет оттягивает плечи вместе с неразлучным рюкзаком, в котором кроме сухпайка лежат гранаты, два «цинка» с патронами, да в карманах бушлата все еще брякает их россыпь. Словом, нагружен, как верблюд, шутят между собой разведчики.
    Но для командира мало тащить эти килограммы, надо еще своих подчиненных подбадривать и подгонять, особенно тех, кто стонать любит. Впрочем, среди десантников-разведчиков подобные нытики и слабаки не держатся, быстро отсеиваются. Владимир в своих орлах уверен на все сто, как в самом себе. За год службы и совместные выходы на «боевые» хорошо разобрался, кто чем дышит и на что способен...
    ...Те из односельчан, кто помнил Володю с детских лет, уже тогда отмечали, что для него не существует таких понятий, как «не могу», «не надо». Летом во время каникул вместе со своими сверстниками он косил сено, работал на току, будучи старшеклассником, трудился помощником комбайнера. Любовь к земле-кормилице после окончания средней школы в родном селе Назимкино Шемышейского района логически привела его на агрономическое отделение Пензенского совхоза-техникума.
    Высокий стройный парень с доброй улыбкой и живыми глазами, он и в техникуме быстро завоевал авторитет среди сокурсников. Особенно любил заниматься спортом, участвовал в различных соревнованиях. И как же эта физическая закалка пригодилась после призыва в армию! Сначала в «учебке», затем еще больше во время службы в разведроте...
    ...Но Афган потребовал от Владимира не только сильного тела, но и крепости духа, а еще – научиться умению убивать врага раньше, чем это успеет сделать тот. Конечно, о таком в письмах домой не напишешь. Да разве можно тревожить близких рассказом о первом своем убитом «духе»? Хотя Володя долго во сне и наяву вспоминал тот малоприятный эпизод.
    Рота уже возвращалась из очередного (для Качкуркина – второго) рейда. Рано утром бойцы спустились с гребня хребта, подошли к притихшему кишлаку, за которым оставили «броню». Разведчики, держа наготове оружие, двигались с опаской, приглядываясь. Ничего подозрительного за уже ставшими привычными глазу низкими глиняными дувалами не замечалось. За плоскими крышами домов виднелись ряды гранатовых деревьев с еще не созревшими, но уже крупными темно-зелеными плодами, едва заметными на фоне листвы. Часть бойцов во главе с сержантом Качкуркиным двинулись цепью через кишлак, остальные направились в обход, к БТРам и БМП. Владимир с автоматом наперевес ловко перескочил через полуразрушенный дувал. Быстро пересек пустынный глинистый двор. За ним двигались еще двое бойцов. Пригнувшись, он нырнул в дыру в дувале и, очутившись на узкой улочке, замер от неожиданности: буквально в десяти метрах от него по пыли, проворно работая локтями, уползал «дух» в грязно-белой чалме и темно-серой накидке.
    Владимир почувствовал, как бешено заколотилось сердце, пересохло во рту. Сержант вскинул автомат и принялся лупить по душману длинными очередями. От пуль вокруг того буквально закипела пыль. Тем не менее, каким-то чудом уворачиваясь от прямых попаданий, извиваясь как уж, тот продолжал упорно ползти к пролому в дувале на противоположной стороне улочки. Потом неожиданно вскочил и побежал. В этот момент автомат как-то неуверенно дернулся, оборвав очередь, и смолк. Но, вскинув и взмахнув руками, рухнул в пыль и затих сраженный последней пулей душман. Ошеломленный Качкуркин с недоумением смотрел то на неподвижное тело убитого врага, то на свой автомат: «Елки-палки, как же так?! Я же в него буквально в упор стрелял!» Но долго переживать времени не было. Кто-то из ребят подбежал к «духу», быстро подхватил его автомат, снял подсумок и направился в сторону «брони». Чертыхнувшись, Владимир двинулся следом, стараясь не смотреть на убитого...
    ...С тех пор прошло больше полугода. Было в его жизни немало других боев, поверженных врагов, и постепенно Владимир стал воспринимать все происходящее более спокойно и жестко: на то и война, чтобы выстрелить первым.
    ...В двадцатых числах мая 1985 года от афганской агентуры была получена информация о том, что от пакистанской границы в глубь страны движется очередной караван с оружием – примерно двадцать вьючных животных, был указан примерный маршрут.
    На БТРах разведчики доехали до намеченной точки выброса, десантировались и двинулись пешим ходом. Незадолго до рассвета перешли неширокую горную речку и три часа поднимались на горное плато. До гребня добрались, когда уже совсем рассвело. Накрыли «духов» удачно: в узком горном ущелье помог и искусственный камнепад, вызванный сотрясением скал от разрывов гранат, часть душманов скосили автоматно-пулеметные очереди, часть засыпало камнями, остальных, самых живучих, добили снайперы. Обратно рота шла в хорошем настроении, хотя пришлось тащить на себе и часть захваченного трофейного оружия. Помогало и то, что путь теперь шел большей частью под горку. Причудливо змеилась между осколками скал и валунами едва заметная козья тропа. Разведчики шли быстрым шагом: хоть и устали изрядно, никто не думал об отдыхе, скорее бы закончить спуск, а там и до бронетранспортеров рукой подать. Солнце уже садилось, хотелось успеть до темноты. Хотя здесь, на склоне, еще светло, в ущелье вот-вот нахлынут сумерки.
    И тут резанул пулемет. Нет, два! С разных сторон. Взяи, как в ловушку. Все бойцы привычно попадали, проворно расползлись за ближайшие укрытия. Снайперы торопливо пристраивали свои винтовки и выискивали цели. И вот уже в автоматно-пулеметную какофонию вплетаются упругие щелчки одиночных прицельных выстрелов. Но и душманский огонь не слабел, усиливался, у разведчиков появились первые раненые. Командир роты подполз к Качкуркину:
– Видишь, откуда бьют?
– Вижу! – кивнул сержант. – Особенно вон тот гад с гребня у начала тропы шпарит, голову поднять не дает!
– Бери два отделения, обойди точку слева и сбей гранатами, иначе тут нас всех положат!
– Понял! – Качкуркин проворно пополз к своему взводу, передал по цепи команду, и вскоре двенадцать бойцов так же ползком двинулись в обход огневой позиции «духов».
    Сержант двигался первым, стараясь не слишком высовываться из-за камней. Но «духи» все же заметили разведчиков: над ними засвистели пули, ударяясь в скалы и валуны, осыпая десантников крошевом каменных осколков. И тут Владимир увидел гранату. Самодельная, с чадящим фителем, она летела к нему. Инстинктивно вжался в скалу, ожидая взрыва. Спас огромный булыжник, лежащий впереди. Ударившись об него, граната отскочила в сторону и разорвалась где-то внизу. Но и сержант не дремал. Примерившись, как мог, размахнулся (мешал бронежилет) и все же сумел закинуть через гребень гранату. Грохнул взрыв. В ответ – пулеметная очередь. Длинная, ритмичная, словно заклепки на заводе забивали: ба-ба-ба! Владимир снова размахнулся – на, получайте! – и кинул вторую гранату. Новый грохот. Пулемет поперхнулся и смолк. «За мной!» – Качкуркин вскочил и, стреляя на ходу, ринулся вперед, вверх по тропе. Разведчики – следом. Навстречу с гребня – вспышки суматошных выстрелов. Володя успел увидеть, как, вскинув руки и выронив автомат, валится на камни бородатый «дух», как заверещал, завертелся другой чалмоносец. И тут что-то сильно и обжигающе ударило в грудь. Качкуркин остановился и медленно повалился лицом вниз, уже не чувствуя удара об еще теплый после дневного зноя камень...
    ...Когда разведчики вернулись в полк и, усталые, измученные, зашли в свою палатку, то невольно замерли у входа, долго и молча разглядывая гитару, сиротливо лежавшую на аккуратно заправленной койке Володи Качкуркина. Лица разведчиков словно окаменели, а в глазах заискрилась предательская влага...
    ...За мужество и отвагу, проявленные при умелом выполнении боевой задачи, Владимир Качкуркин был посмертно награжден орденом Красной Звезды. Десантника похоронили в селе Богословка Пензенского района.