Колядин Александр Николаевич. Сержант, командир разведывательного отделения В/ч пп 51883, 371-й гвардейский МСП, 5-я МСД (г. Шинданд, провинция Герат)
02.02.1964 – 23.12.1984
Разведчик
О том, что Афганистан – удивительная и непонятная страна, сержант Александр Колядин знал не только со слов замполита, красиво говорившего о внутренних противоречиях государства, об интернациональном долге советских солдат, пришедших на помощь беднейшему слою населения – местным крестьянам, или дехканам. Но он и сам видел, что народ живет в настоящей нищете, живет, постоянно недоедая. И, проходя по улицам Шинданда, он с высоты своих 205 сантиметров роста мог запросто заглядывать поверх дувалов во дворы, в которых из каждого угла вопила беспросветная нужда, а за оградой в огородах зрели лишь виноград да мандарины. И он, агроном по образованию, ни разу не видел в этом Богом забытом месте ни одного хлебного поля. Да и где расти хлебу, если землица на этом двухтысячеметровом над уровнем моря плоскогорье едва прикрывает камни по долинкам вдоль ручьев, а редкий выпавший дождь напрочь испаряется из тонкого слоя почвы уже к полудню следующего дня.
И тем более не мог понять Александр, почему, несмотря на их помощь из Союза, дехкане, смиренно принимая бесплатные дары в виде продуктов, тканей, удобрений, швейных машинок, вечером стреляли в спину. Один из солдат его разведывательного отделения, бывший студент-историк Володька Петров так объяснил ему местный раздрай: «Дерутся они за опийные поля, а объединяет их против нас одно – религия».
И он, наверное, прав, думал Колядин, такого религиозного фанатизма даже нельзя было и предположить: кажется, они ничего не делают, только молятся весь день напролет. Александр понимал, что у каждого народа есть свои убеждения и гордость. Раз афганцы так истово молятся Аллаху, значит, им так лучше – их уважать надо. Не понимал он другого: ну зачем они так колошматят на дорогах наши машины, которое везут грузы для их же страны? Везут нескончаемым потоком, тысячами тонн, хотя они, конечно, были не лишними и в пустующих сейчас магазинах Каменки или Кевды. И чтобы не допустить еще больших потерь наших грузов, и приходится бойцам их разведроты постоянно лазать по горам и перевалам, стремясь предупредить нападения моджахедов.
Действительно, гордый, независимый характер афганцев оказался загадкой для многих. Вводя войска в страну из самых лучших побуждений, советские руководители имели весьма смутное представление о том, с каким народом придется иметь дело солдатам и офицерам. «Прежде чем входить в Афганистан, сначала бы нас спросили», – примерно так однажды с ехидцей выразилась бывшая премьер-министр Англии Маргарет Тетчер. Ни ее, ни историков, ни востоковедов партийные бонзы не спросили. А зря, узнали бы много интересного и поучительного для себя...
Расположенный на трансазиатских путях, по которым проходил торговый и культурный обмен между Западом и Востоком, Афганистан постоянно подвергался набегам всевозможных завоевателей. Не обладая видимыми богатствами, страна не вызывала жадности могучих соседей, а если они и «заходили» в нее, то на очень короткое время. Это столетиями формировало чувство свободолюбия и независимости. Ресурсы здесь были скудны, приходилось делиться последним. А это сплачивало людей, и гостеприимство стало характерной чертой народа. Но та же бедность побуждала к поиску богатств на стороне, добыванию их украдкой, порой, грабежом или набегом. Отсюда такие черты, как жадность, грабительские инстинкты, фарисейство, лукавство и вероломство. Жаркий и сухой климат Сулеймановых гор влиял на темперамент: вспыльчивость, горячность, мстительность...
И как бы ни складывались взаимоотношения с европейцами или американцами, какие бы при этом дружеские чувства афганец ни выказывал, в действительности он всегда питает к ним глубокое недоверие и часто даже неукротимую вражду. Эти чувства можно временно «устранить», но изжить их из сознания вообще никто пока так и не смог...
371-й гвардейский мотострелковый полк, где служил сержант Колядин, входил в 5-ю мотострелковую дивизию, базировался в каменистой долине – бывших карьерных разработках, недалеко от города Шинданда. Дивизия прикрывала афгано-иранскую границу, контролировала ситуацию в городе Герате и в двух провинциях – Герат и Фарах.
Несостоявшийся историк Володька Петров был прав: в этих местах дехкане активно выращивали опийный мак, ибо он лучше всего рос на камнях и песках иранского нагорья. Именно мак позволял сводить беднякам концы с концами. Именно тут проходили пути переброски опийного сырья в Иран. Но в 80-е годы большинству дехкан было не до опийного мака – они воевали против неверных (шурави) по призыву своих баев и мулл. А пропитание для семей добывали за счет разгрома и грабежа автомобильных колонн на трассе Герат – Кандагар...
Работа разведчика – тяжелый, каторжный труд. В горы уходишь, как правило, не на два-три дня, а на неделю-другую. И к каждому выходу надо готовиться заранее и как следует. Что забыл – в горах не найдешь, в полк не побежишь.
За год службы полсотни раз ходил разведчик Александр Колядин в рейды по знаменитым горам Хамуна, и двадцать три раза пришлось ему участвовать в боевых операциях. И, восстанавливаясь в госпитале после очередного ранения, он запишет в своей книжке-дневнике: «И все-таки я рад и счастлив, что попал в Афган». А домой в это время будет писать о том, что теперь в полковом оркестре играет не на барабане, а на тарелках, а в инструментальном ансамбле солирует на гитаре... Напишет и о том, как ему жаль, что нет здесь его любимой гармошки, а то без нее скука здесь неимоверная...
Святая ложь. Его мама, кевдинская доярка Мария Кузьминична Колядина, вплоть до того черного дня, когда ей в день ее 45-летия принесут «похоронку» на Александра, верила, что сын играет в полковом оркестре и что у них там «так тихо, что почти не стреляют...» Почти все воины-«афганцы» занимались этой святой ложью. Главным мотивом этой лжи была сыновняя любовь к матерям своим, попытка сберечь нервы родных и любимых... Одиннадцать детей было у родителей Марии Кузьминичны, а у нее, вышедшей замуж за инвалида Николая Никифоровича Тандырева, ставшего настоящим отцом Александру, был лишь один он. И каждый его день – как кадры счастливого фильма перед ее глазами...
...Вот Саше пять лет, и он в Максимовке с дядей Кузей, купаясь с лошадкой, их Волной, звонко смеется, заливаясь от радости катания, держась за лошадиный хвост...
...А вот он двенадцатилетний. Придя из школы, как обычно, дома прибрался, корову подоил, овец, кур, уток, индюшку накормил и бегом к ней на хомневскую ферму, помочь доить ее коров...
...А вот он окончил восьмилетку. Они приезжают поездом на станцию Белинская из Пензы, где так и не смогли найти обувь 46-го размера: везде продавцы с улыбкой разводили руками, говоря, что на таких богатырей нет размеров ни на прилавке, ни в «заначке»...
...А вот он приезжает из-под Ровно, расстроенный. Мечтал стать пчеловодом, все экзамены сдал, но в техникум не приняли: не знает украинского языка... С этими оценками его приняли в Козьмодемьяновский совхоз-техникум учиться на агронома...
...И вот он ее знакомит со своей зазнобой – Оленькой... Много чего вспомнит мать, дожидаясь сына из армии, а еще больше – разглядывая его фотографию, которая уже никогда не оживет и не заговорит с ней...
Приближался новый, 1985 год – год его «дембеля». В Шинданд должна была пройти автоколонна с продуктами и подарками. И потому комдив приказал обеспечить полную безопасность прохода каравана с грузами. А это означало: загнать «духов» в горы, чтобы сидели тихо в своих пещерах, опорных пунктах и базах.
Разведрота получила свое задание совершить обходной маневр и атаковать с тыла один из базовых районов «духов». Фактически в той операции были задействованы основные силы 5-й МСД под командованием генерал-майора Г. Касперовича. В декабре 1984 года они атаковали базовые районы мятежников в горах Лукорх (провинция Фарах), расположенные в трех ущельях. Причем в двух из них (Каликаниск и Калимани) действовали наши подразделения, в одном – правительственные войска. Эти базы были хорошо укреплены, заминированы, надежно охранялись.
Успех в операции был достигнут в результате оригинального решения комдива и внезапных ночных действий, когда были захвачены все господствующие вершины. Утром после огневого налета подразделения дивизии стремительно ворвались в ущелья и захватили расположенные в гротах и пещерах склады моджахедов с оружием и боеприпасами (около 20 вагонов).
Свой вклад в победу внесла и разведрота 371-го полка.
23 декабря выдалось промозглым, пасмурным, с нудным, постоянно моросящим дождем. Погода, конечно, неприятная, но для разведчика самая «клевая» – «духи» ведь тоже люди и в дождь предпочитают сидеть в гротах и пещерах, нежели торчать на посту на камнях под открытым небом.
Все это помогло Александру, пока рота готовилась к лобовому штурму опорного пункта, обойти его и залечь в скалах, совсем рядом. Вскоре Владимир Петров доложил ему, что заметил недалеко от пещеры на каменной площадке замаскированную минометную батарею душманов. Александр не решился включить рацию, чтобы уточнить свои действия с командиром роты, но, прикинув расположение батареи, понял, что своим огнем она может накрыть роту в момент атаки, а то и раньше, если «духи» заметят выдвижение разведчиков. И тогда Колядин решил сам изменить приказ и выдвинул отделение в сторону батареи, уйдя несколько вправо от опорного пункта мятежников.
Когда «духи» засекли продвижение шурави и подняли тревогу, выскочившие из грота душманы-минометчики успели сделать несколько залпов, заставив залечь в скалах атакующую цепь советских солдат. Но тут их внезапно атаковали бойцы Колядина, сумевшие подобраться к батарее на расстояние одного броска. Атака была столь стремительной, а рукопашная столь ожесточенной, что «духов» перебили раньше, чем они успели толком сориентироваться в происходящем и оказать организованное сопротивление. Разведчики тут же, засунув «лимонки» в стволы минометов, уничтожили все четыре орудия.
Но «духи», оборонявшие опорный пункт, уже поняли, что произошло на батарее, и часть сил бросили в атаку на дерзких шурави. Завязалась ожесточенная перестрелка, которую вскоре прервали подошедшие на подмогу бойцы разведроты. Зажав душманов с двух сторон, они вынудили наиболее шустрых спасаться в расщелинах и уничтожили самых упорных.
Только теперь бойцы заметили, что их сержант, раскинув руки, лежит на камнях без движения. Одно из ранений оказалось для Саши смертельным...
За мужество и самоотверженность Александр Колядин был награжден медалью «За отвагу» и орденом Красного Знамени (посмертно). Похоронен в селе Кевда-Мельситово Каменского района.
Как-то раз в своей записной книжке-дневнике Саша написал: «Солдат не тогда погибает, когда лежит в цинковом гробу, а когда его перестают любить». Его друзья по Афгану часто приезжают в гости к Сашиной матери из разных городов страны и говорят о нем много хороших и искренних слов. И в самом Кевдо-Мельситове не забыли Сашу Колядина – одна из улиц названа именем героя.
Разведчик
О том, что Афганистан – удивительная и непонятная страна, сержант Александр Колядин знал не только со слов замполита, красиво говорившего о внутренних противоречиях государства, об интернациональном долге советских солдат, пришедших на помощь беднейшему слою населения – местным крестьянам, или дехканам. Но он и сам видел, что народ живет в настоящей нищете, живет, постоянно недоедая. И, проходя по улицам Шинданда, он с высоты своих 205 сантиметров роста мог запросто заглядывать поверх дувалов во дворы, в которых из каждого угла вопила беспросветная нужда, а за оградой в огородах зрели лишь виноград да мандарины. И он, агроном по образованию, ни разу не видел в этом Богом забытом месте ни одного хлебного поля. Да и где расти хлебу, если землица на этом двухтысячеметровом над уровнем моря плоскогорье едва прикрывает камни по долинкам вдоль ручьев, а редкий выпавший дождь напрочь испаряется из тонкого слоя почвы уже к полудню следующего дня.
И тем более не мог понять Александр, почему, несмотря на их помощь из Союза, дехкане, смиренно принимая бесплатные дары в виде продуктов, тканей, удобрений, швейных машинок, вечером стреляли в спину. Один из солдат его разведывательного отделения, бывший студент-историк Володька Петров так объяснил ему местный раздрай: «Дерутся они за опийные поля, а объединяет их против нас одно – религия».
И он, наверное, прав, думал Колядин, такого религиозного фанатизма даже нельзя было и предположить: кажется, они ничего не делают, только молятся весь день напролет. Александр понимал, что у каждого народа есть свои убеждения и гордость. Раз афганцы так истово молятся Аллаху, значит, им так лучше – их уважать надо. Не понимал он другого: ну зачем они так колошматят на дорогах наши машины, которое везут грузы для их же страны? Везут нескончаемым потоком, тысячами тонн, хотя они, конечно, были не лишними и в пустующих сейчас магазинах Каменки или Кевды. И чтобы не допустить еще больших потерь наших грузов, и приходится бойцам их разведроты постоянно лазать по горам и перевалам, стремясь предупредить нападения моджахедов.
Действительно, гордый, независимый характер афганцев оказался загадкой для многих. Вводя войска в страну из самых лучших побуждений, советские руководители имели весьма смутное представление о том, с каким народом придется иметь дело солдатам и офицерам. «Прежде чем входить в Афганистан, сначала бы нас спросили», – примерно так однажды с ехидцей выразилась бывшая премьер-министр Англии Маргарет Тетчер. Ни ее, ни историков, ни востоковедов партийные бонзы не спросили. А зря, узнали бы много интересного и поучительного для себя...
 |
Расположенный на трансазиатских путях, по которым проходил торговый и культурный обмен между Западом и Востоком, Афганистан постоянно подвергался набегам всевозможных завоевателей. Не обладая видимыми богатствами, страна не вызывала жадности могучих соседей, а если они и «заходили» в нее, то на очень короткое время. Это столетиями формировало чувство свободолюбия и независимости. Ресурсы здесь были скудны, приходилось делиться последним. А это сплачивало людей, и гостеприимство стало характерной чертой народа. Но та же бедность побуждала к поиску богатств на стороне, добыванию их украдкой, порой, грабежом или набегом. Отсюда такие черты, как жадность, грабительские инстинкты, фарисейство, лукавство и вероломство. Жаркий и сухой климат Сулеймановых гор влиял на темперамент: вспыльчивость, горячность, мстительность...
И как бы ни складывались взаимоотношения с европейцами или американцами, какие бы при этом дружеские чувства афганец ни выказывал, в действительности он всегда питает к ним глубокое недоверие и часто даже неукротимую вражду. Эти чувства можно временно «устранить», но изжить их из сознания вообще никто пока так и не смог...
371-й гвардейский мотострелковый полк, где служил сержант Колядин, входил в 5-ю мотострелковую дивизию, базировался в каменистой долине – бывших карьерных разработках, недалеко от города Шинданда. Дивизия прикрывала афгано-иранскую границу, контролировала ситуацию в городе Герате и в двух провинциях – Герат и Фарах.
Несостоявшийся историк Володька Петров был прав: в этих местах дехкане активно выращивали опийный мак, ибо он лучше всего рос на камнях и песках иранского нагорья. Именно мак позволял сводить беднякам концы с концами. Именно тут проходили пути переброски опийного сырья в Иран. Но в 80-е годы большинству дехкан было не до опийного мака – они воевали против неверных (шурави) по призыву своих баев и мулл. А пропитание для семей добывали за счет разгрома и грабежа автомобильных колонн на трассе Герат – Кандагар...
Работа разведчика – тяжелый, каторжный труд. В горы уходишь, как правило, не на два-три дня, а на неделю-другую. И к каждому выходу надо готовиться заранее и как следует. Что забыл – в горах не найдешь, в полк не побежишь.
 |
За год службы полсотни раз ходил разведчик Александр Колядин в рейды по знаменитым горам Хамуна, и двадцать три раза пришлось ему участвовать в боевых операциях. И, восстанавливаясь в госпитале после очередного ранения, он запишет в своей книжке-дневнике: «И все-таки я рад и счастлив, что попал в Афган». А домой в это время будет писать о том, что теперь в полковом оркестре играет не на барабане, а на тарелках, а в инструментальном ансамбле солирует на гитаре... Напишет и о том, как ему жаль, что нет здесь его любимой гармошки, а то без нее скука здесь неимоверная...
Святая ложь. Его мама, кевдинская доярка Мария Кузьминична Колядина, вплоть до того черного дня, когда ей в день ее 45-летия принесут «похоронку» на Александра, верила, что сын играет в полковом оркестре и что у них там «так тихо, что почти не стреляют...» Почти все воины-«афганцы» занимались этой святой ложью. Главным мотивом этой лжи была сыновняя любовь к матерям своим, попытка сберечь нервы родных и любимых... Одиннадцать детей было у родителей Марии Кузьминичны, а у нее, вышедшей замуж за инвалида Николая Никифоровича Тандырева, ставшего настоящим отцом Александру, был лишь один он. И каждый его день – как кадры счастливого фильма перед ее глазами...
...Вот Саше пять лет, и он в Максимовке с дядей Кузей, купаясь с лошадкой, их Волной, звонко смеется, заливаясь от радости катания, держась за лошадиный хвост...
...А вот он двенадцатилетний. Придя из школы, как обычно, дома прибрался, корову подоил, овец, кур, уток, индюшку накормил и бегом к ней на хомневскую ферму, помочь доить ее коров...
...А вот он окончил восьмилетку. Они приезжают поездом на станцию Белинская из Пензы, где так и не смогли найти обувь 46-го размера: везде продавцы с улыбкой разводили руками, говоря, что на таких богатырей нет размеров ни на прилавке, ни в «заначке»...
...А вот он приезжает из-под Ровно, расстроенный. Мечтал стать пчеловодом, все экзамены сдал, но в техникум не приняли: не знает украинского языка... С этими оценками его приняли в Козьмодемьяновский совхоз-техникум учиться на агронома...
...И вот он ее знакомит со своей зазнобой – Оленькой... Много чего вспомнит мать, дожидаясь сына из армии, а еще больше – разглядывая его фотографию, которая уже никогда не оживет и не заговорит с ней...
Приближался новый, 1985 год – год его «дембеля». В Шинданд должна была пройти автоколонна с продуктами и подарками. И потому комдив приказал обеспечить полную безопасность прохода каравана с грузами. А это означало: загнать «духов» в горы, чтобы сидели тихо в своих пещерах, опорных пунктах и базах.
Разведрота получила свое задание совершить обходной маневр и атаковать с тыла один из базовых районов «духов». Фактически в той операции были задействованы основные силы 5-й МСД под командованием генерал-майора Г. Касперовича. В декабре 1984 года они атаковали базовые районы мятежников в горах Лукорх (провинция Фарах), расположенные в трех ущельях. Причем в двух из них (Каликаниск и Калимани) действовали наши подразделения, в одном – правительственные войска. Эти базы были хорошо укреплены, заминированы, надежно охранялись.
Успех в операции был достигнут в результате оригинального решения комдива и внезапных ночных действий, когда были захвачены все господствующие вершины. Утром после огневого налета подразделения дивизии стремительно ворвались в ущелья и захватили расположенные в гротах и пещерах склады моджахедов с оружием и боеприпасами (около 20 вагонов).
Свой вклад в победу внесла и разведрота 371-го полка.
23 декабря выдалось промозглым, пасмурным, с нудным, постоянно моросящим дождем. Погода, конечно, неприятная, но для разведчика самая «клевая» – «духи» ведь тоже люди и в дождь предпочитают сидеть в гротах и пещерах, нежели торчать на посту на камнях под открытым небом.
Все это помогло Александру, пока рота готовилась к лобовому штурму опорного пункта, обойти его и залечь в скалах, совсем рядом. Вскоре Владимир Петров доложил ему, что заметил недалеко от пещеры на каменной площадке замаскированную минометную батарею душманов. Александр не решился включить рацию, чтобы уточнить свои действия с командиром роты, но, прикинув расположение батареи, понял, что своим огнем она может накрыть роту в момент атаки, а то и раньше, если «духи» заметят выдвижение разведчиков. И тогда Колядин решил сам изменить приказ и выдвинул отделение в сторону батареи, уйдя несколько вправо от опорного пункта мятежников.
Когда «духи» засекли продвижение шурави и подняли тревогу, выскочившие из грота душманы-минометчики успели сделать несколько залпов, заставив залечь в скалах атакующую цепь советских солдат. Но тут их внезапно атаковали бойцы Колядина, сумевшие подобраться к батарее на расстояние одного броска. Атака была столь стремительной, а рукопашная столь ожесточенной, что «духов» перебили раньше, чем они успели толком сориентироваться в происходящем и оказать организованное сопротивление. Разведчики тут же, засунув «лимонки» в стволы минометов, уничтожили все четыре орудия.
Но «духи», оборонявшие опорный пункт, уже поняли, что произошло на батарее, и часть сил бросили в атаку на дерзких шурави. Завязалась ожесточенная перестрелка, которую вскоре прервали подошедшие на подмогу бойцы разведроты. Зажав душманов с двух сторон, они вынудили наиболее шустрых спасаться в расщелинах и уничтожили самых упорных.
Только теперь бойцы заметили, что их сержант, раскинув руки, лежит на камнях без движения. Одно из ранений оказалось для Саши смертельным...
За мужество и самоотверженность Александр Колядин был награжден медалью «За отвагу» и орденом Красного Знамени (посмертно). Похоронен в селе Кевда-Мельситово Каменского района.
Как-то раз в своей записной книжке-дневнике Саша написал: «Солдат не тогда погибает, когда лежит в цинковом гробу, а когда его перестают любить». Его друзья по Афгану часто приезжают в гости к Сашиной матери из разных городов страны и говорят о нем много хороших и искренних слов. И в самом Кевдо-Мельситове не забыли Сашу Колядина – одна из улиц названа именем героя.